РазговорчикиВот. Эта картина мира сложилась у меня довольно давно, уже в конце четвертого сезона. Мне эта картина никогда не внушала чувства радости, поэтому Дэнни про это тоже просто так вспоминать не любит. Да и кто бы любил на его месте.
Можно считать это "нашим ответом Чемберлену", фактически, это он и есть - я вряд ли коснулась бы этой темы, если бы не
последний рассказ Криса.
Я сама оптимист, и люблю светлые вещи, и надежду в финале для всех героев тоже люблю, "и пусть никто не уйдет обиженным", да... Но у меня все же своя картина. И она очень отличается от картины Криса.
И Дэнни у меня в голове понесло, и я не смогла не записать. Как всегда, когда они разговаривают...
Предупреждаю: все-таки
ангст, как и было обещано. Хотя и не полная чернуха, я такое не пишу. И относительный ХЭ имеется.... И спойлеры, кстати, по 4-07.
Но это я так, у меня все разговорчики - сплошной спойлер.Контрольная точкаКонтрольная точка
- Девочки, привет.
- Привет, как дела?
- Привет, Хел.
- Папа! Джей, смотри, как мой папа может!
- Мой папа тоже так может!
- Ну-ка, не дёргайся, думаешь, легко тебя держать? Кстати, Элис, а где ваш папа?
- Мой папа как жил последние десять лет, так и живет в Ванкувере, а что?
- Эл! Ну я ж не о нём! Вот ведь - достойная жена своего мужа...
- А, ты про Дэнни... Он дома. Кстати, Джесс, мы можем у вас переночевать, как договаривались?
- Конечно, какие проблемы. Ваши комнаты вас ждут.
- Элис! Подожди, Сара, иди поиграй... Эл, а что случилось?
- Да ничего нового. Он всегда впадает в депрессию в это время года, сейчас просто особо затяжной случай. Джесс нас пригласила, а Дэнни попросил дать ему побыть одному сегодня ночью. Ну, я не стала спорить...
- А мне сказать?
- Ну... вот, я говорю.
- А если б я не спросил?
- Ты бы спросил. А иначе незачем и рассказывать.
- Джесс...
- Да, конечно. Иди. Мы еще посидим да спать ляжем, как дети наиграются.
- До завтра.
- Я тебя тоже.
***
- Кто?
- Я.
- Вали отсюда.
- Дэнни, да это я, Беккер.
- Я догадался. Вали.
- Однако.
- Беккер, не заставляй меня спускать тебя с лестницы.
- Что там той лестницы, три ступеньки.
- Это как спустить.
- Откроешь?
- Нет, сказал же. Иди к жене.
- Куинн, ты меня знаешь... Куинн? Чёрт. Ушёл. Так... сейчас... чёрт. И ставни закрыл. В Санта-Клауса играть не хочется, огонь в камине горит... Подождём.
...
- Беккер?
- А?
- Ты офигел совсем - на ступеньках сидеть?
- А где? Ты предлагаешь мне сесть на землю? У вас тут диванов не предусмотрено.
- Ты когда пришёл?
- Ну... вообще-то часа четыре назад. Ещё светло было.
- Я не слышал...
- Да ты даже изволил со мной поговорить. Из-за двери. Пообещал меня с лестницы спустить.
- С этой?
- Ты видишь здесь другую?
- Я был пьян...
- Я заметил.
- ...кто ж спускает с трёх ступенек... надо, чтоб хоть пять было. А лучше – десять.
- Добрый.
- Не, правильно я тебе не открывал. Вали домой, а?
- Девочки уже спать легли, разбужу. И вообще. Ты давай, страдай дальше. Я тут посижу.
- Иди ты.
- Не пойду.
- Да в дом иди... Пиво. И это был не вопрос.
- Дэнни, я...
- Будешь бухтеть – будет виски. Хотя я уже видеть его не могу.
***
- За что?
- Неважно. Просто пей и молчи.
...
- Беккер.
- Ну?
- Ты зачем припёрся?
- Пива выпить.
- А. А если серьёзно?
- Угадай.
- Элис жаловалась?
- Она никогда не жалуется.
- Она золотая. Просто взяла и пошла к вам одна, когда я попросил. И не спрашивала ничего. Она всегда спрашивает, а в эти дни никогда... она золотая.
- Дэнни, уже столько лет прошло... Ты ей не рассказывал?
- Зачем? Это не её забота.
- Ну, вообще, ты и все что тебя касается – её забота. По крайней мере, она так думает.
- Ей это не нужно.
- Ты не прав.
- Беккер. Не надо мне лекций.
- Ты думаешь, что она узнает, какой ты был псих, и испугается?
- Слушай, я тебя, кажется, попросил пить молча! Сейчас тебе три ступеньки тридцатью тремя покажутся!
- Дэнни…
- Ну чего?
- Расскажи мне.
- Ты серьёзно хочешь пересчитать ступеньки?
- Нет. Расскажи.
- Да нечего там рассказывать.
- Есть.
- Что ж ты настырный такой…
- Я устал стоять в стороне. Когда мне плохо, ты всегда рядом.
- Ну, мне не плохо.
- Да, ты глушишь виски в одно лицо вторые сутки от радужного настроения и любви ко всему миру.
- Да. Кто его знает, может, я его спас, мир этот. Могу любить с полным правом.
- Ты его спас. И, наверное, не один раз. Можешь.
- Если бы ты знал…
- Я и хочу знать.
- Я до последнего был… был псих. Хуже, чем он.
- Куда уж хуже… чёрт. Прости.
- Нет, ты прав… хуже некуда. Да. Но я до последнего пытался достучаться. Я же помню, как он меня обнимал там, когда мы только встретились, в этом музее чёртовом! Он был мне рад!
- Он хотел тебя убить.
- Он был мой брат, Беккер. Брат, которого я не смог спасти четверть века назад. Ему было всего четырнадцать, когда его затянуло в аномалию с этими кошмарными тварями… а меня с ним не было! Тут и взрослый бы не выдержал, а мальчишка… он не виноват.
- Никто не говорит, что он виноват. Просто… я говорил тебе, но ты не слышал.
- От того мальчишки ничего не осталось, да. Но, Хел! Я видел его глаза! Он плакал, он почти плакал, когда понял, что это я, что он вернулся!
- Я понимаю.
- И я не мог не пойти за ним, когда он решил уйти. Я не мог его снова бросить. Он мой брат!
- Я понимаю.
- Ну и пусть прошло восемнадцать лет с тех пор, как он исчез! Ну и что, что ему было уже тридцать два! Ну и что, что он сменил имя, и что с того, что он… он…
- Он убивал людей. Но я понимаю.
- Что ты заладил, как попугай! «Понимаю, понимаю!» Что ты понимаешь, у тебя никогда не было брата, и ты никогда никого не терял!
- Да?! В самом деле?!
- Ч-чёрт… Прости. Слышишь, прости, я не соображаю, что несу, прости, а? Ну, дурак я, дурак, я помню и Сару, и про Каттера знаю, и про всех твоих ребят… Но они не были твоими младшими братьями, которые ждали от тебя помощи, а ты не пришёл! Просто не пришёл! Ты-то всегда приходил, просто не мог быть везде одновременно и спасти всех. А я…
- И ты не мог. Ну, отпусти ты меня, всё нормально.
- Может, ты и прав. Может, тогда, в том доме, и не мог. Аномалия ведь закрылась за ним и открылась снова только потом, спустя четырнадцать лет… Я не мог. Но вот когда мы наконец встретились - я должен был пойти за ним! Патрик решил, что не нужен в этом мире, в этом времени, а он был нужен! Мне.
- Куинн, это не он не был нужен миру. Это мир не был нужен ему. Он тут просто маньяк, за которым охотятся спецслужбы и психиатры. А там, в прошлом, он король мира. «Я - прошлое, я - будущее»…
- И я.
- Что?
- И я тоже не был ему нужен. Он даже не ненавидел меня. Просто… я был какой-то вехой, контрольной точкой, которую ему нужно было пройти. Он мне сказал… когда мы смогли поговорить…
- …Что сказал?
- А? А… Сказал, что я сам дурак, что рванул за ним в Плиоцен. Что он сделал над собой усилие, когда ушёл, оставив меня в живых. Что ему было нужно меня убить, но он почему-то не смог и заставил себя уйти, не доведя дело до конца. Так и сказал «почему-то». Будто искренне не понимал - почему. Знаешь, он смотрел сквозь меня и так… удивлялся.
- Он собирался убить тебя.
- А я до последнего надеялся, что он отступит. Но ты был прав. Вы все были правы. Но я же не мог!..
- Ты тоже не мог просто отступить. Ты столько лет его ждал.
- Ты понимаешь, ага. Конечно.
- Не надо так…
- А как? Все умные, все всё понимают! Он подстрелил меня из ИМД. Я не мог шевельнуться, он всадил в меня слоновий заряд, наверное. Я не знаю, может, я и сознание терял… Он мог меня убить, пока я валялся, но не убил. Ему зачем-то надо было со мной ещё раз поговорить. Он такое нёс… а главное, я вдруг понял, что вы действительно правы. Патрика больше не было. Его убила та тварь, а то, что осталось… Беккер, кто такая Шарлотта?
- Он говорил о ней?
- Кто это?
- Девушка, которая пришла вместе с ним и Эмили. Она умерла от какой-то болезни до того, как мы их нашли. Итан…Патрик считал, что Эмили виновата в её смерти.
- Он говорил о ней… я думаю, когда-то он её любил. Наверное. Он всех винил в её смерти. Он такое обещал и Эмили, и Мэтту, и тебе, и мне заодно… Господи, Беккер, нет ничего ужаснее, когда самый близкий тебе человек оказывается тварью хуже того хищника, и ты ничего не можешь сделать. Хуже, потому что хищник - изначально монстр, от него не ждёшь ничего другого, только смерти. Или ты, или он, и других вариантов нет. А тут…
- Дэнни…
- Если бы я видел, что в нём хоть какие-то проблески остались… но я не видел. Это был хищник, Хел. Он хотел перерезать мне горло, думал, что я парализован, но он трепался слишком долго, и у меня руки отошли. Я не мог сделать больше ничего. Я не мог даже встать, не мог увернуться, но он допустил одну ошибку. Он не удосужился отбросить Молли в сторону.
- Дэнни…
- Мы с ней натренировались на титанисах… его череп оказался менее прочным.
…
- Не знаю, что сказать.
- А ничего тут не скажешь. Пей лучше. А если хочешь - я не держу. Я в тебя верю, ты сможешь доехать до дома в час ночи.
- Чего?
- Не надо меня успокаивать. И утешать. Я знаю, кто я и что сделал. И почему. И знаю, что иначе было нельзя. Или он, или я, и я не буду говорить, что «хотел только оглушить». Я испугался его тогда до чёртиков, Беккер. Я хотел его убить.
…
- А потом я испугался ещё больше. Ты не представляешь.
- Нет.
- Отпусти, я в порядке.
- Не хочу. Сиди, не дёргайся.
- Думать было некогда особо. Я его закопал прямо там и ушёл. Я не думал, что смогу вернуться, и честно говоря, не знаю, как я эти два месяца там протянул. И еще больше не знаю - зачем, ради чего.
- У нас год прошёл.
- Я знаю. А потом я нашёл аномалию. Вывалился, чуть под поезд не попал…
- А потом мы тебя подобрали. Врач тогда сказал, у тебя шок от приземления перед локомотивом. Я поверил.
- Знаешь, что меня добивает в эти дни больше всего? Нет, не то, что я это сделал. У меня не было выбора. Это был рефлекс, я и так до последнего тянул.
- А что тогда?
- То, что я не спился и не застрелился, и вообще вот так вот… выжил. И сам вспоминал об этом не каждый день. И Патрик не приходил ко мне в кошмарах. И я мог смеяться, улыбаться и шутить, как раньше.
- Куинн, тебе ныть не надоело? Ты мне всегда всё по полочкам раскладывал, давай я тебе разок разложу, а? Патрик исчез двадцать пять лет назад. И что бы ты ни думал, ты его уже похоронил. А вернулся человек по имени Итан, который был психически нездоров. Сильно нездоров. Если прямо говорить, к нам из аномалии вышел психопат, которого сдерживало, по словам Эмили, только присутствие этой Шарлотты. Но она умерла. Да, наверное, какие-то чувства к тебе у него оставались, и ты из этого выжал все, что мог. Но тебе надо было его отпустить, когда он хотел уйти.
- Надо. Но это было невозможно.
- Я, прости за повтор, понимаю. Ты шёл за Патриком… Но сражался ты не с братом. Его там уже не было, и это не была проблема братской любви. Это стало вопросом выживания. Или ты - или тебя. Ты выжил, и ты уничтожил маньяка, который мог снова вернуться к людям и убивать. Почему ты должен сдыхать или спиваться? Кстати, поставь виски, ты на него смотреть не можешь. Дай сюда!
- Стой! Стой! Ну, в камин-то зачем!
- Затем, чтобы ты тут у меня на глазах не спился окончательно. А ну вставай. Вставай!
- Ты чего?
- Марш в ванную, в душ. Будешь бастовать - приду я, и душ станет ледяным. И захвати свежую рубашку, переоденься, к жене поедешь.
- Беккер…
- Марш!
…
- Ты садист.
- Я знаю.
- У меня болит голова.
- Аспирин в бардачке.
- Зачем я Элис нетрезвый, с больной головой и в таком раздрае?
- Зато мы тебя побрили. И не ври, ты уже не в раздрае. Затем, что она волнуется. Она каждый год так волнуется. И я дурак, что до сих пор не вмешался. Казалось - вот, человек переживает о брате, нельзя мешать… какого чёрта! Ты со мной носился все это время, как курица с яйцом, только что пыль не сдувал…
- Теперь ты не ври. Когда это я пыль с тебя…
- Куинн, ты прекрасно понимаешь, о чём я! А я всё это время позволял тебе вот с этим одному сидеть.
- Эй, осторожнее, если ты хочешь довезти меня до жены с сыном живым!
- Я осторожен. Я всегда осторожен. Я всегда слишком осторожен!
- Беккер… ну ты не кипятись. Ничего же не случилось. Притормози, а? Ну, чуть помедленнее. Ну и что, что машин на дороге нет… Ну вот и кто тут псих? Что ты ржёшь?
- Чёрт тебя побери, Дэнни. Ты так трогательно боишься аварии…
- Я ничего не боюсь!
- Тогда поговори с Элис. Она заслужила знать. Один человек учил меня, что нельзя всё время говорить женщине «Не волнуйся», ничего не объяснять, и ждать, что она последует этому совету.
- Не знаю, кто был этот идиот, но он был прав.
- Дэнни. Я правда понимаю. Он был твой брат. Ты с этим будешь жить, с тем, что его больше нет, и с тем, почему его больше нет. И каждый год ты будешь проходить эту свою... контрольную точку. Но... Ты знаешь, что у тебя есть мы?
- Знаю. Если бы не вы… не ты… в общем, ну тебя, Беккер. Мы приехали, что ли?
- Ну вот. Видишь, окно светится? Иди уже. Она ждёт.