От лица холодного оружия

[Thorunn]

На стены гоните нас,
Заставляя лежать под стеклом,
Вам уже не понять,
Вкус смерти, что нам знаком.
Мы рождены убивать,
И вам - нашим жертвам досель –
Хозяевами не стать
Животной сути страстей.
Мы рождены из огня
Нас закаляли водой
Душа кузнеца жива
Под нашей стальной броней.
Мы пережили века
Решая судьбы людей
И вы хороните нас
Под пылью музейных дней.
Иришка Куклина  ShoomKa
5 ноября 2003 года

Автор: Berkana aka Thorunn

В музее было тихо. Посетителей не было. Да их и не могло быть. Выставка открывалась только завтра. В торжественном молчании под стеклянными витринами покоились экспонаты. Они тускло поблёскивали в свете неярких ламп дежурного освещения. Завтра! Завтра! Завтра! Завтра они засверкают в блеске своей славы и красоты. Люди будут степенно прохаживаться между стеклянных колпаков и шёпотом восторгаться увиденным. Шёпотом, чтобы не потревожить величавости времени, тяготеющего над предметами. Шёпотом, чтобы не нарушить святость истории. Шёпотом…
Сирена громким визгливым голосом вдребезги разнесла повисшую тишину. Тысячи осколков разлетелись во все стороны. Затряслись от страха за свою хрупкую жизнь стёкла, вздрогнули от неожиданности лежащие под ними экспонаты.
Крики. Топот ног. Надсаженное дыхание и злобный шёпот. Мат.
- Скорее, они уже близко… - Тяжёлый, мать вашу… - Б…! Не пройдёт… - Толкай!... – Не идёт, говорю… - ………… - Да брось ты его… - Е….! Зачем же я его на себе пёр?... – Бросай! – Уходим!
Глухой стук. Что-то жалобно звякнуло. Заскрежетало железо.
Звон стекла. Крики уже на улице. Грохот. Выстрел. Шаги. Шорох ткани.
- Вот суки! Ты посмотри чего спёрли! – Что? – Ну уроды! – Натурально! – Понесём обратно? – Я что грузчик им? – Утром придут, пусть сами и ставят на место!
Снова шаги. Удаляющиеся. Всё успокаивается. Тишина…
Тяжёлый вздох.
- Кто здесь?
- Где я? – завибрировал в тишине незнакомый голос.
- Кто он? – раздались перешептывания. – Он не из наших… - Какой странный… - И всё же он наш… - В нём чувствуется железо…
- А кто вы? – пробасил незнакомец.
- Я сражался в битвах, я вершил суд, - ответил надтреснутый голос, - я надеялся умереть с честью, но мне не дали…
- И мне не дали, - скрипуче поддакнул старушечий голос. – И я ведь стяжала славу, ходила в походы, была любима…
- Кто же ты незнакомец? – спросила она. – Я чувствую, что ты один из нас, но ты не такой, как мы.
- Да, - с горечью ответил он. – Я тоже сражался, отдавал всего себя без остатка. Но меня не любили и частенько проклинали…
Делавший обход охранник застыл на месте. У окна на границе сумерек и света колыхались неясные тени людей. Охранник присмотрелся: крупный высокий воин в кольчуге и шлеме, красивая светловолосая женщина в таком же наряде и одетый в потрёпанный камуфляж солдат…
Утром испуганный охранник привёл на этот место сменщика, но тот посмеялся над его страхами и ушёл. А охранник подошёл к самому окну и вдруг отпрянул.
Яркое солнце, заливавшее оконную раму, весело заблестело на стёклах витрин, подарило свой луч древнему мечу, выкопанному в славянском кургане, осветило хищное лезвие секиры, похороненной с викингом. Туча заслонила солнце и последний сгусток света вдруг высветил забытый в дальнем углу почерневший от пороховой копоти пулемёт…