30.01.2014 в 22:18
Пишет Alex Rataniel Nightrain:Радуга
Глянула на часы и ужаснулась.... полночь, а ведь уже спать надо идти ложиться. Это один из малочисленных минусов зимы - очень тяжело вставать, хотя я в принципе капитальный сов. Ну, или, как меня называют на работе, осовевший дятел XDDDD
Сейчас вот выложу свою радужную ересь целиком и полностью и с чистой совестью пойду спать)))
Автор: Alex Rataniel Nightrain
Фэндом: Морские дьяволы
Основные персонажи: Иван Михайлович Булатов (Батя) , Маргарита Степановна Кошкина (Багира) , Борис Андреевич Тарасов (Бизон) , Андрей Николаевич Снежный (Барс) .
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Юмор, Драма, Hurt/comfort
Размер: Мини
Статус: закончен
Красный.Красный
Первым пришел запах. Столь ненавистный запах стерильности, и следующий эхом за ним – лекарств. Они раздражали горло, скрипели послевкусием на зубах. Они забивали восприятие, сужая его до одного конкретного помещения.
Потом появился звук. Он бил по барабанной перепонке, рождая желание вновь вернуться в небытие. Калейдоскоп звуковых волн. Чьи-то приглушенные голоса, звон чашки о блюдце, стон и шарканье подошв по каменному полу.
Под пальцами рук появилось ощущение от соприкосновения с чистой, но довольно грубой и застиранной простыни. Жесткая подушка под головой, насквозь пропитанная все тем же запахом, и тонкое одеяло поверх тела.
Багира открыла глаза и какое-то время просто смотрела в потолок. В голове не было ни единой мысли, да и не смогли бы они, скорее всего, пробиться сквозь вату, созданную обезболивающими. Только воспоминания. Размытые, рваные. Как старая-престарая кинопленка, местами прожженная, местами порезанная.
Алые капли на белом ворсе ковра. Одна. Вторая. Третья. Чуть дальше еще россыпь, но уже более темных, слегка подсохших. В разгар сражения боль ощущается далеко не сразу. Потому что в крови все еще гуляет адреналин, опьяняя и даря заряд фальшивой бодрости. Именно поэтому капитан-лейтенант Кошкина и не понимала ужаса на лице своего командира. Какой может быть ужас, когда он сам истекает кровью, сидя у стены на полу одной из кают. Зажимает руками рваную рану на ноге, но алая липкая жидкость сочится сквозь пальцы, окрашивая камуфляжные штаны и ослепительно белый ковер в столь пугающий оттенок красного. В воздух поверх запаха пороха вплетается тяжелый металлический запах, который довольно бьет по чувствительному в таких случаях обонянию. Багира упала на колени рядом с Батей, пыталась как-то помочь ему справиться с кровотечением, пока он не рявкнул на нее. Да теперь она и сама уже заметила, что на белом ворсе появляются все новые алые капельки. Почувствовала, как холодеют пальцы на левой руке, но все еще пыталась списать это на страх. Ощутила, как отступает боевой запал, освобождая место для дикой боли. Слышала свое хриплое, рваное дыхание. Слушала родные голоса, вцепляясь в них, словно в спасительный канат.
- Держись, русалка. Не отключайся, слышишь, скорая сейчас будет.
Она держалась. Она боролась, потому что боялась того холодного оттенка красного цвета, что застилал глаза. Потому что в памяти навсегда запечатлелись алые капли на белом фоне…
Где-то над головой легко-легко постучались в оконное стекло ветки ближайшего дерева. Багира вздохнула и повернула голову, чтобы посмотреть на танцующую на больничной стене узорчатую тень листвы, но взгляд вновь наткнулся на красные пятна на белом фоне. Но сейчас оттенок был необычайно теплым, словно пропитанным солнцем и любовью. Никакого намека на страх и боль. В простой трехлитровой банке, наполовину заполненной водой, стоял букет красных гербер, ярко выделяющийся на фоне холодной белой палаты.
Кошкина некоторое время смотрела на цветы, любуясь бликами света на лепестках, затем, насколько позволяло раненное плечо, устроилась поудобнее на казенной постели и уже спокойно погрузилась в царство Морфея. На ее губах играла легкая улыбка.
Ведь красный он тоже бывает разным…
Оранжевый.Оранжевый.
Последняя занавесь тяжелых грозовых туч медленно уходила на северо-восток, открывая необыкновенно яркий и красивый закат. Словно короткий, но сильный ливень отмыл природные краски от повседневной пыли столь жаркого лета. Посветлевшее море мягко окатывало песчаный берег своими волнами, смывая оставленные людьми следы.
Они лежали, растянувшись на все еще теплом, несмотря на короткую грозу, песке. Просто лежали. Отдыхали после сложного насыщенного событиями задания, любовались закатом. Акваланги, сложенные аккуратной кучкой, находились неподалеку, и кислородные баллоны, частично скрытые маскировочной сеткой, ловили на себе оранжевые блики заходящего солнца. Крики чаек, носившихся над водой, шорох прибрежных волн и едва слышный шепот растворяющихся белых пенных барашков. Прохладный бриз, осторожными прикосновениями ласкающий подсыхающие волосы.
Рядом, шурша песком, потянулся Батя и положил руки под голову.
- Красота!
- Это точно. – выдохнула Багира.
- Кошкина? – подозрительно хитрый голос Барса.
- М?
- Лови!
Короткое слово и резкий бросок через двух человек. Тело рефлекторно отреагировало быстрее, чем расслабившийся мозг. Подушечки пальцев ощутили приятную, слегка шероховатую поверхность, согретую теплом тела другого человека. Рита села, бережно держа в ладонях небольшой апельсин, затем поднесла его к лицу и вдохнула. Яркий цитрусовый аромат от поврежденной в одном месте кожуры с примесью запахов пороха и соленой воды наполнил легкие.
- Барс, где ты его раздобыл?
Абсолютно искреннее удивление. Снежный пожал плечами и устроился поудобнее, глядя на маленькое светло-серое с оранжевой каймой облачко, случайно отбившееся от своей грозовой стаи.
- Да там, на кухне. Заглянул, смотрю, лежит на столе, такой сиротливый, такой одинокий. Ну, я и не удержался.
Булатов рассмеялся и покачал головой:
- Ну, Барс!
- Вот. Вот! – проворчал со своего места Бизон. – Говорят еще, что это у меня все мысли о еде. А тут у нас опекун выявился для сирых и убогих апельсинчиков.
Батя протянул руку Багире, и та, поняв все без слов, вложила апельсин в его открытую ладонь. Держа цитрус лишь кончиками пальцев, Булатов поднял руку так, чтобы закрыть сияющий диск солнца. Теперь у него было свое теплое апельсиновое солнце на фоне ярко-оранжевого с вкраплениями золотистых лучей заката.
- Вообще-то, есть хочется. – протянул Бизон, погладив свой бурчащий живот.
И тут же широко улыбнулся, когда апельсин перешел к нему. Тарасов осторожно сжал в ладонях свое оранжевое сокровище, а потом нахмурился.
- Барсик, не мог побольше захватить?! Здесь же на один зуб одному несчастному мне.
- Не нравится – верни на базу. – парировал Андрей и отобрал фрукт обратно.
- Малышня, вас мама не учила, что с едой не играют? – Рита улыбнулась, поднявшись с песка и отряхнувшись.
Все на том же фоне закатного неба ее фигура, обтянутая резиновой кожей гидрокостюма, ее силуэт смотрелся особенно четко. Идеальные линии контраста. Богатая игра светотени в распущенных и волнистых от воды волосах. Ведь светлый золотисто-рыжий цвет – это тоже оттенок оранжевого.
Чуть позже апельсин был поделен на четыре равные части и съеден. В ход пошла даже горьковатая, но от того не менее вкусная кожура, в которой, по мнению Бизона, содержалось очень много витаминов. И который ее же и съел. Только косточки, эти маленькие зернышки, отойдя подальше в лесок, Багира закопала в еще влажную землю. Может быть, произойдет чудо, и в этом самом месте вырастет маленькое апельсиновое деревце. И оно будет напоминать об этом невероятном закате.
Желтый.Желтый.
Батя устало облокотился на перила и посмотрел на воду. На темной поверхности в фантастическом танце отражались двойники звезд, тонкий новорожденный месяц и желтые огоньки фонариков. Неслышно подошла Багира и осторожно коснулась плеча командира, на что Булатов улыбнулся краешками губ. Они в очередной раз побывали на невероятно острой кромке лезвия Судьбы. Прошли. Не пострадали. Не порезались. Вернулись. Только может быть еще один седой волос добавился в рыжих волосах Кошкиной, когда она увидела на прицеле одного из террористов Батю. Когда услышала едва заметный хлопок глушителя, словно ударивший по сердцу ее саму. Но на новенький ковер в коридоре упал не Иван. Не его алой кровью окрасился желтый вытканный на станке узор. А салки со Смертью продолжились. Коридор за коридором. Каюта за каютой. Для двоих из них все могло закончиться мгновенно, если бы крошечный кусочек свинца оборвал нити жизни. Двое из четырех шли на осознанный риск, потому что бронежилеты под тонкой гражданской одеждой были бы слишком заметны. Только лимонный мишка соскочил с металлического кольца брелка, зацепившись за ремень еще одного террориста. Маленькая жертва, пострадавшая во время операции по предотвращению теракта. Единственная жертва.
- Где Бизон?
- Наверное, крутится рядом с поварихой. - усмехнулась Багира, поворачиваясь спиной к воде и теперь глядя на веселящихся на палубе людей. - Во-первых, он как всегда голодный. А, во-вторых, она рыжая. И зовут Люсей.
Музыка на теплоходе не умолкала ни на секунду. Она словно звучала саундтреком к их действиям. Только была слишком веселой для напряженного танца на лезвии Судьбы. Они в очередной раз выиграли бой, и теперь ощущали, как накатывает усталость, вытесняя адреналин из крови.
И только маленькая девочка в желтеньком платьице танцевала на палубе, широко раскинув руки и ни о чем не догадываясь.
Зеленый.Зеленый.
- Бать, это что?
- Где?
- Вот это. Это что?
Батя выглянул из кухни, чтобы посмотреть на что указывала Багира. Проследил направление ее взгляда и узрел сиротливо стоящую на табуретке банку с краской.
- Краска. - спокойно ответил Булатов.
- Зеленая? Бать, ты пол на балконе зеленой краской собрался красить?
- А что такого, я не пойму?! - картинно возмутился Булатов, вешая себе на плечо кухонное полотенце. - Коричневый скучно, а синий надоел до чертиков.
- Синий, да, надоел. Но зеленый?! А где Барс?
- Здесь я! - послышалось с балкона.
Когда Кошкина с Булатовым выглянули на улицу, Снежный уже не только докрашивал половину пола все в тот же зелененький цвет, кстати, весьма теплый и приятный для глаз, но и делал это с великим энтузиазмом, почему-то пропуская определенные участки. Белого цвета...
- Барс, а это что? - поинтересовался Иван, удивленно уставившись на своеобразное творчество.
- Ромашка. - пояснил Андрей, продолжая вырисовывать каплевидные участки.
- Ромашка? Вы что, воды соленой наглотались оба? Один краску зеленую покупает, другой цветочки рисует. - возмущению Риты не было предела, будто это в ее квартире был хаос с ремонтом. - Вот и доверяй вам после этого ремонт.
- Нет, ну, Рит. Мы же постоянно в воде. Семь дней в неделю, двенадцать месяцев в году. Синий, голубой, черный. А тут на балконе лето будет... и потом, это успокаивает. На, попробуй!
Когда через полчаса вернулся Бизон с вязанкой светло-бежевых и светло-салатных обоев, то застал умиротворяющую картину, когда все трое его коллег сидели на балконе... и рисовали...
- Бать, что с твоей ромашкой?
- Это не ромашка, это клевер. На удачу.
- Белый? С пятью лепестками?
- Так он чернобыльский! На большую удачу! Ты не отвлекайся давай, нам еще обои в зале клеить надо!
Голубой.Голубой.
Необыкновенный калейдоскоп ароматов нагретых солнцем земли, травы, листвы деревьев, созревающих маленьких яблочек, где розовый бочок лишь угадывается на светло-зеленой кожуре. Россыпь солнечных красных капель в сочной зелени, лишь кое-где тронутой коричневым засыхающим цветом. Крошечные искрящиеся в солнечных лучах жемчужинки недавнего короткого дождика на узорах паутины, там где незаметные пауки решили внести свою лепту в красоту природы. Одна за другой сочные ягоды оказываются в руках, окрашивая кожу в красный там, где под прикосновением лопнула тонкая шкурка. Одна за другой гроздья смородины укладываются в глубокую миску, образуя горку, похожую на горку природных поистине драгоценных камней, и вплетая свой аромат в общую картину отдыха.
Багира раздвинула ветки густого смородинового куста, потянувшись за особо приглянувшейся гроздью, и увидела, как за ней пристально наблюдает пара небесно-голубых глаз, столь невероятно красиво смотревшихся на фоне многочисленных зеленых оттенков с вкраплением красного.
- Привет, - миролюбиво сказала Рита гостье. Или гостю.
Глаза продолжали наблюдать, не моргая.
Под пальцами хрустнул сухой краешек листа. черные зрачки на голубом фоне тут же расширились, а затем из тени появился кончик темно-шоколадного носа, постепенно вырисовывая за собой аккуратную масочку, по форме похожую на Пики, и невероятно длинные пятнистые усы. Таинственный гость осторожно понюхал кончики пальцев, посмотрел на Багиру и вновь скрылся в тени куста. Кошкина удивленно подняла брови, но ничего не сказала, лишь повернулась, чтобы положить сорванные ягоды в миску. И в миске уже вовсю хозяйничали... Солнце заискрилось на кончиках длинной кремовой шерсти, задержалось в темных пятнышках на боках, пробежалось по темно-шоколадному пушистому хвосту и спустилось к лапкам, одетым в темные варежки-чулочки. Небесно-голубые глаза снова смотрели на Риту. На лазурном ошейнике сверкнул небольшой серебристый медальон с выгравированной на нем надписью «Sheba».
- Значит, тебя зовут Шеба?
Незнакомка навострила бархатные ушки и села, прекратив изучать миску и ее содержимое. Аккуратная лапка опустилась на землю. Багира переместила свой вес, зашуршав травой, и кошка тут же исчезла где-то в районе бани, сиамской молнией промчавшись по земле и грядкам, на которых сейчас хозяйничали только щеголяющие бессовестной зеленью сорняки. Рита пожала плечами и продолжила сбор ягод, когда рядом вновь появилась хозяйка небесно-голубых глаз. Только сейчас это была лишь небольшая голубая кайма, все остальное пространство занимали расширившиеся практически до предела зрачки, придавая очертаниям глаз раскосость. Здесь и сейчас была молодая восточная красавица, принимавшая все за игру. От былого королевского величия не осталось ни малейшего следа. Багира теперь уже намеренно сжала в одной руке сухой листочек, одновременно с этим ударив ладонью другой руки по земле. И вновь бежевая молния скрылась в тени дальних кустов, лишь изредка сверкнув лазурным ошейником в пойманном врасплох солнечном луче. Шорох веток, шелест листьев, едва различимый стук падающих в миску ягод, и пристальный небесно-голубой взгляд маленького охотника. Грациозного хищника, подкрадывающегося к своей добыче. Лапка в коричневой варежке мягко дотрагивается до кончиков пальцев, бьет по листу, и вновь ее обладательница скрывается в своем укрытии. Проходит какое-то время, и кошка возвращается. Голубые глаза стали совсем светлыми, лишь черные щелочки зрачков резко выделяются на их фоне. Гостья подходит ближе и с плюхом падает на бок, поднимая крошечные фонтанчики пыли. Королевский взгляд изучает человека перед ней, наблюдает за движениями, оценивает, осмысливает. Налетевший ветерок ласково гладит шелковистую шерсть, поет неведомые песни на ушко, приносит смесь далеких ароматов. Коротенькое «Мр-р», и кошка переворачивается на спинку, подставляя солнечным лучам светлую, почти белую шерстку на брюшке, потягивается, не отводя от человека взгляда.
Совсем уже обнаглевший комар сел на руку Багиры, и женщина быстро смахнула его пальцами другой руки, а когда повернулась таинственной сиамской гостьи уже не было. Только светло-голубое небо на горизонте напоминало цвет ее глаз.
Синий.Синий.
Касание. Тебе кажется, будто это легкое прикосновение, но после него на грудь будто бы опустили кузнечный молот со всего размаха. Руки командира, наложенные одна на другую с переплетенными пальцами. Руки, которые он убирает от твоей грудной клетки. Кашель, раздирающий легкие и горло. Противное жжение в носоглотке, биение сердца в ушах, подобно набату, ненавистный металлический привкус крови во рту и песок на зубах.
И тучи. Тяжелые грозовые тучи над головой, которые после опасной и тягучей черноты небытия кажутся невероятно синими. Ультрамариново-синими.
- Вот так. Молодчинка. – легкие хлопки по щеке и чьи-то теплые руки на твоих плечах. – Дыши, Бизон. Дыши.
С каждым кашлем острыми гранями продолжает выходить из легких вода. Это больно. Но боль означает, что ты живой.
Глаза командира, обычно серые, сейчас напоминают по цвету беспокойное сине-серое море перед бурей. Но море успокаивается, и волны страха постепенно затихают, сменяясь легким волнением.
И волны этого водоема, из которого тебя успели вытащить, тоже синие. Тогда почему же во время последнего вздоха, едва не унесшего твою жизнь, вода казалась грязно-коричневой? А в последний миг и вовсе кровавой…
- Я же предупреждал, что плавать не умею. – Выдавливаешь из себя ты, пытаясь совладать с посиневшими от холода губами и развеселить своих встревоженных коллег. Несмотря на горящие легкие, внутри разливается холод, постепенно сковывающий тело.
А твоя сестра по оружию, тряхнув растрепанными рыжими волосами, смеется и тянется за протянутым ей одеялом. Она набрасывает тебе его на плечи и бережно закутывает.
- Сала меньше есть надо, а то вес уже ко дну тянет. – Нервная подколка от младшего «брата».
Ты лишь усмехаешься и, устало завернувшись в казенное, обычно жесткое, но сейчас такое мягкое и теплое одеяло, закрываешь глаза.
А во сне к тебе приходит спокойное и теплое лазурное море, белый песок, жаркое солнце и рыжая красавица под боком. Она безмятежно играет с твоими посеребренными годами волосами, затем вздыхает и поднимает голову. Ее необыкновенно синие глаза теперь на одном уровне с твоими, и ты тонешь от счастья в ее взгляде. Девушка садится, отбрасывая медные локоны за спину, обхватывает руками коленки и смотрит на набегающие шуршащие синие волны.
- Пап, обещай, что мы снова сюда вернемся.
Фиолетовый.Фиолетовый.
Солнце играло тенями листвы на асфальте, разрисовывая дорожки причудливыми живыми картинами. Они дышали, они менялись, они пульсировали жизнью. Вот маленький солнечный котенок пробежал за лучистой бабочкой. Вот здесь растянулся на отдых пятнистый леопард. Мало кто наблюдает за тенями от деревьев в солнечный день, но в них можно найти целые истории. Если уметь и любить смотреть.
Перед носом медленно и лениво проплыл мыльный радужный пузырь. Замер на месте, выбрал из целой палитры красок фиолетовый цвет и лопнул, обдав кончик носа Барса крошечными брызгами лета.
- Барс, ты чего завис? – Весело поинтересовалась Багира, выпуская на солнечный свет еще с десяток разнокалиберных пузырей.
Они искрились. Они переливались калейдоскопом цветов, выбирая каждый – свой.
- Задумался. – Андрей протянул руку к ближайшему хрупкому и прозрачному шарику и ткнул его пальцем.
Брызги, поймав солнечные лучи, стали похоже на звездочки, затем исчезли.
- Перегрелся. – констатировала Рита. – Сейчас Батя с Бизоном вернутся и пойдем куда-нибудь.
С веселым звонким смехом к ним подбежало двое детей. Русоволосый мальчик в синей футболочке с изображением белого волка, что-то смутно напомнившего Барсу, и светлых джинсах. И девочка чуть постарше с такими же светлыми волосами, собранными в длинную косу, и одетая в светло-фиолетовый комбинезончик с белыми цветочками. У обоих были носики-кнопочки и серые глаза. Брат и сестра. Они бегали за мыльными пузырями, лопали их пальцами, ловили между уже ставших мокрыми ладоней и смеялись. И просили рыжеволосую «тетю» сделать еще «пузыриков»
- Оля, Олег, папа купил мороженое! – послышался голос их матери.
Дети переглянулись и, выдав в два голоса «Спасибо, тетя!» убежали туда, где их ждал отец с чудесным воздушным лакомством в вафельных рожках.
- Спасибо, тетя, - улыбнулся подошедший Булатов, на что Багира шутливо выпустила ему в лицо еще одну порцию пузырей.
- Так куда мы идем? – Андрей оглянулся в поисках Бизона и увидел того с картонными яркими билетами в руках.
- Автодром. – Радостно и гордо выдал Боря.
- Автодром? Ты серьезно? Бать, кто мальчика потерял?
- Сам ты мальчик!
К общему удивлению автодром был пуст, хотя соседние аттракционы были почти забиты. Студенты-контролеры, подрабатывающие летом, несколько удивленно посмотрели на четверых взрослых людей с увлечением выбирающих себе машинки, но ничего не сказали. Впрочем, предыдущие летние смены часто рассказывали о таких группах, которые приходили развлекаться после работы. Видимо, эта не исключение. И оставалось гадать, споря друг с другом, какая же работа у этой группы. Своего рода игра, пока аттракцион работает.
Барс покрутил руль, привыкая к немного странному управлению, когда сетка над головой загудела, и «адская машина» пришла в движение. Желтая машинка на воздушной подушке, на «капоте» которой был нарисован аэрографом полосатая морда тигра, почти мгновенно набрала разрешенную и доступную скорость. Барс хотел повернуть на новый круг и выкрутил руль, но тут в него на полной скорости влетела сзади Багира, закрутив машину Андрея и впечатав того в Батю.
- Ой, Барс, извини. С управлением не справилась. – невинно улыбнулась Кошкина, выруливая с «места аварии» и отъезжая подальше.
- Ну, знаешь ли… - выдал в ответ Снежный.
Спустя какое-то время три машины вновь встретились на очередном повороте. Водители со смехом пытались разъехаться, когда сбоку послышался радостный вопль «Куча мала!» и в них влетел еще и Бизон.
Над автодромом звенел смех, где четверо боевых пловцов, живыми вернувшихся с очередного задания, выполняли свое обещание. «Если выживем – обязательно сходим в парк…» Над крышей аттракциона летели мыльные пузыри. Они ловили на себя ласковые солнечные лучи. Они впитывали смех. Они впитывали радость парка. Они впитывали жизнь.
URL записиГлянула на часы и ужаснулась.... полночь, а ведь уже спать надо идти ложиться. Это один из малочисленных минусов зимы - очень тяжело вставать, хотя я в принципе капитальный сов. Ну, или, как меня называют на работе, осовевший дятел XDDDD
Сейчас вот выложу свою радужную ересь целиком и полностью и с чистой совестью пойду спать)))
Автор: Alex Rataniel Nightrain
Фэндом: Морские дьяволы
Основные персонажи: Иван Михайлович Булатов (Батя) , Маргарита Степановна Кошкина (Багира) , Борис Андреевич Тарасов (Бизон) , Андрей Николаевич Снежный (Барс) .
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Юмор, Драма, Hurt/comfort
Размер: Мини
Статус: закончен
Красный.Красный
Первым пришел запах. Столь ненавистный запах стерильности, и следующий эхом за ним – лекарств. Они раздражали горло, скрипели послевкусием на зубах. Они забивали восприятие, сужая его до одного конкретного помещения.
Потом появился звук. Он бил по барабанной перепонке, рождая желание вновь вернуться в небытие. Калейдоскоп звуковых волн. Чьи-то приглушенные голоса, звон чашки о блюдце, стон и шарканье подошв по каменному полу.
Под пальцами рук появилось ощущение от соприкосновения с чистой, но довольно грубой и застиранной простыни. Жесткая подушка под головой, насквозь пропитанная все тем же запахом, и тонкое одеяло поверх тела.
Багира открыла глаза и какое-то время просто смотрела в потолок. В голове не было ни единой мысли, да и не смогли бы они, скорее всего, пробиться сквозь вату, созданную обезболивающими. Только воспоминания. Размытые, рваные. Как старая-престарая кинопленка, местами прожженная, местами порезанная.
Алые капли на белом ворсе ковра. Одна. Вторая. Третья. Чуть дальше еще россыпь, но уже более темных, слегка подсохших. В разгар сражения боль ощущается далеко не сразу. Потому что в крови все еще гуляет адреналин, опьяняя и даря заряд фальшивой бодрости. Именно поэтому капитан-лейтенант Кошкина и не понимала ужаса на лице своего командира. Какой может быть ужас, когда он сам истекает кровью, сидя у стены на полу одной из кают. Зажимает руками рваную рану на ноге, но алая липкая жидкость сочится сквозь пальцы, окрашивая камуфляжные штаны и ослепительно белый ковер в столь пугающий оттенок красного. В воздух поверх запаха пороха вплетается тяжелый металлический запах, который довольно бьет по чувствительному в таких случаях обонянию. Багира упала на колени рядом с Батей, пыталась как-то помочь ему справиться с кровотечением, пока он не рявкнул на нее. Да теперь она и сама уже заметила, что на белом ворсе появляются все новые алые капельки. Почувствовала, как холодеют пальцы на левой руке, но все еще пыталась списать это на страх. Ощутила, как отступает боевой запал, освобождая место для дикой боли. Слышала свое хриплое, рваное дыхание. Слушала родные голоса, вцепляясь в них, словно в спасительный канат.
- Держись, русалка. Не отключайся, слышишь, скорая сейчас будет.
Она держалась. Она боролась, потому что боялась того холодного оттенка красного цвета, что застилал глаза. Потому что в памяти навсегда запечатлелись алые капли на белом фоне…
Где-то над головой легко-легко постучались в оконное стекло ветки ближайшего дерева. Багира вздохнула и повернула голову, чтобы посмотреть на танцующую на больничной стене узорчатую тень листвы, но взгляд вновь наткнулся на красные пятна на белом фоне. Но сейчас оттенок был необычайно теплым, словно пропитанным солнцем и любовью. Никакого намека на страх и боль. В простой трехлитровой банке, наполовину заполненной водой, стоял букет красных гербер, ярко выделяющийся на фоне холодной белой палаты.
Кошкина некоторое время смотрела на цветы, любуясь бликами света на лепестках, затем, насколько позволяло раненное плечо, устроилась поудобнее на казенной постели и уже спокойно погрузилась в царство Морфея. На ее губах играла легкая улыбка.
Ведь красный он тоже бывает разным…
Оранжевый.Оранжевый.
Последняя занавесь тяжелых грозовых туч медленно уходила на северо-восток, открывая необыкновенно яркий и красивый закат. Словно короткий, но сильный ливень отмыл природные краски от повседневной пыли столь жаркого лета. Посветлевшее море мягко окатывало песчаный берег своими волнами, смывая оставленные людьми следы.
Они лежали, растянувшись на все еще теплом, несмотря на короткую грозу, песке. Просто лежали. Отдыхали после сложного насыщенного событиями задания, любовались закатом. Акваланги, сложенные аккуратной кучкой, находились неподалеку, и кислородные баллоны, частично скрытые маскировочной сеткой, ловили на себе оранжевые блики заходящего солнца. Крики чаек, носившихся над водой, шорох прибрежных волн и едва слышный шепот растворяющихся белых пенных барашков. Прохладный бриз, осторожными прикосновениями ласкающий подсыхающие волосы.
Рядом, шурша песком, потянулся Батя и положил руки под голову.
- Красота!
- Это точно. – выдохнула Багира.
- Кошкина? – подозрительно хитрый голос Барса.
- М?
- Лови!
Короткое слово и резкий бросок через двух человек. Тело рефлекторно отреагировало быстрее, чем расслабившийся мозг. Подушечки пальцев ощутили приятную, слегка шероховатую поверхность, согретую теплом тела другого человека. Рита села, бережно держа в ладонях небольшой апельсин, затем поднесла его к лицу и вдохнула. Яркий цитрусовый аромат от поврежденной в одном месте кожуры с примесью запахов пороха и соленой воды наполнил легкие.
- Барс, где ты его раздобыл?
Абсолютно искреннее удивление. Снежный пожал плечами и устроился поудобнее, глядя на маленькое светло-серое с оранжевой каймой облачко, случайно отбившееся от своей грозовой стаи.
- Да там, на кухне. Заглянул, смотрю, лежит на столе, такой сиротливый, такой одинокий. Ну, я и не удержался.
Булатов рассмеялся и покачал головой:
- Ну, Барс!
- Вот. Вот! – проворчал со своего места Бизон. – Говорят еще, что это у меня все мысли о еде. А тут у нас опекун выявился для сирых и убогих апельсинчиков.
Батя протянул руку Багире, и та, поняв все без слов, вложила апельсин в его открытую ладонь. Держа цитрус лишь кончиками пальцев, Булатов поднял руку так, чтобы закрыть сияющий диск солнца. Теперь у него было свое теплое апельсиновое солнце на фоне ярко-оранжевого с вкраплениями золотистых лучей заката.
- Вообще-то, есть хочется. – протянул Бизон, погладив свой бурчащий живот.
И тут же широко улыбнулся, когда апельсин перешел к нему. Тарасов осторожно сжал в ладонях свое оранжевое сокровище, а потом нахмурился.
- Барсик, не мог побольше захватить?! Здесь же на один зуб одному несчастному мне.
- Не нравится – верни на базу. – парировал Андрей и отобрал фрукт обратно.
- Малышня, вас мама не учила, что с едой не играют? – Рита улыбнулась, поднявшись с песка и отряхнувшись.
Все на том же фоне закатного неба ее фигура, обтянутая резиновой кожей гидрокостюма, ее силуэт смотрелся особенно четко. Идеальные линии контраста. Богатая игра светотени в распущенных и волнистых от воды волосах. Ведь светлый золотисто-рыжий цвет – это тоже оттенок оранжевого.
Чуть позже апельсин был поделен на четыре равные части и съеден. В ход пошла даже горьковатая, но от того не менее вкусная кожура, в которой, по мнению Бизона, содержалось очень много витаминов. И который ее же и съел. Только косточки, эти маленькие зернышки, отойдя подальше в лесок, Багира закопала в еще влажную землю. Может быть, произойдет чудо, и в этом самом месте вырастет маленькое апельсиновое деревце. И оно будет напоминать об этом невероятном закате.
Желтый.Желтый.
Батя устало облокотился на перила и посмотрел на воду. На темной поверхности в фантастическом танце отражались двойники звезд, тонкий новорожденный месяц и желтые огоньки фонариков. Неслышно подошла Багира и осторожно коснулась плеча командира, на что Булатов улыбнулся краешками губ. Они в очередной раз побывали на невероятно острой кромке лезвия Судьбы. Прошли. Не пострадали. Не порезались. Вернулись. Только может быть еще один седой волос добавился в рыжих волосах Кошкиной, когда она увидела на прицеле одного из террористов Батю. Когда услышала едва заметный хлопок глушителя, словно ударивший по сердцу ее саму. Но на новенький ковер в коридоре упал не Иван. Не его алой кровью окрасился желтый вытканный на станке узор. А салки со Смертью продолжились. Коридор за коридором. Каюта за каютой. Для двоих из них все могло закончиться мгновенно, если бы крошечный кусочек свинца оборвал нити жизни. Двое из четырех шли на осознанный риск, потому что бронежилеты под тонкой гражданской одеждой были бы слишком заметны. Только лимонный мишка соскочил с металлического кольца брелка, зацепившись за ремень еще одного террориста. Маленькая жертва, пострадавшая во время операции по предотвращению теракта. Единственная жертва.
- Где Бизон?
- Наверное, крутится рядом с поварихой. - усмехнулась Багира, поворачиваясь спиной к воде и теперь глядя на веселящихся на палубе людей. - Во-первых, он как всегда голодный. А, во-вторых, она рыжая. И зовут Люсей.
Музыка на теплоходе не умолкала ни на секунду. Она словно звучала саундтреком к их действиям. Только была слишком веселой для напряженного танца на лезвии Судьбы. Они в очередной раз выиграли бой, и теперь ощущали, как накатывает усталость, вытесняя адреналин из крови.
И только маленькая девочка в желтеньком платьице танцевала на палубе, широко раскинув руки и ни о чем не догадываясь.
Зеленый.Зеленый.
- Бать, это что?
- Где?
- Вот это. Это что?
Батя выглянул из кухни, чтобы посмотреть на что указывала Багира. Проследил направление ее взгляда и узрел сиротливо стоящую на табуретке банку с краской.
- Краска. - спокойно ответил Булатов.
- Зеленая? Бать, ты пол на балконе зеленой краской собрался красить?
- А что такого, я не пойму?! - картинно возмутился Булатов, вешая себе на плечо кухонное полотенце. - Коричневый скучно, а синий надоел до чертиков.
- Синий, да, надоел. Но зеленый?! А где Барс?
- Здесь я! - послышалось с балкона.
Когда Кошкина с Булатовым выглянули на улицу, Снежный уже не только докрашивал половину пола все в тот же зелененький цвет, кстати, весьма теплый и приятный для глаз, но и делал это с великим энтузиазмом, почему-то пропуская определенные участки. Белого цвета...
- Барс, а это что? - поинтересовался Иван, удивленно уставившись на своеобразное творчество.
- Ромашка. - пояснил Андрей, продолжая вырисовывать каплевидные участки.
- Ромашка? Вы что, воды соленой наглотались оба? Один краску зеленую покупает, другой цветочки рисует. - возмущению Риты не было предела, будто это в ее квартире был хаос с ремонтом. - Вот и доверяй вам после этого ремонт.
- Нет, ну, Рит. Мы же постоянно в воде. Семь дней в неделю, двенадцать месяцев в году. Синий, голубой, черный. А тут на балконе лето будет... и потом, это успокаивает. На, попробуй!
Когда через полчаса вернулся Бизон с вязанкой светло-бежевых и светло-салатных обоев, то застал умиротворяющую картину, когда все трое его коллег сидели на балконе... и рисовали...
- Бать, что с твоей ромашкой?
- Это не ромашка, это клевер. На удачу.
- Белый? С пятью лепестками?
- Так он чернобыльский! На большую удачу! Ты не отвлекайся давай, нам еще обои в зале клеить надо!
Голубой.Голубой.
Необыкновенный калейдоскоп ароматов нагретых солнцем земли, травы, листвы деревьев, созревающих маленьких яблочек, где розовый бочок лишь угадывается на светло-зеленой кожуре. Россыпь солнечных красных капель в сочной зелени, лишь кое-где тронутой коричневым засыхающим цветом. Крошечные искрящиеся в солнечных лучах жемчужинки недавнего короткого дождика на узорах паутины, там где незаметные пауки решили внести свою лепту в красоту природы. Одна за другой сочные ягоды оказываются в руках, окрашивая кожу в красный там, где под прикосновением лопнула тонкая шкурка. Одна за другой гроздья смородины укладываются в глубокую миску, образуя горку, похожую на горку природных поистине драгоценных камней, и вплетая свой аромат в общую картину отдыха.
Багира раздвинула ветки густого смородинового куста, потянувшись за особо приглянувшейся гроздью, и увидела, как за ней пристально наблюдает пара небесно-голубых глаз, столь невероятно красиво смотревшихся на фоне многочисленных зеленых оттенков с вкраплением красного.
- Привет, - миролюбиво сказала Рита гостье. Или гостю.
Глаза продолжали наблюдать, не моргая.
Под пальцами хрустнул сухой краешек листа. черные зрачки на голубом фоне тут же расширились, а затем из тени появился кончик темно-шоколадного носа, постепенно вырисовывая за собой аккуратную масочку, по форме похожую на Пики, и невероятно длинные пятнистые усы. Таинственный гость осторожно понюхал кончики пальцев, посмотрел на Багиру и вновь скрылся в тени куста. Кошкина удивленно подняла брови, но ничего не сказала, лишь повернулась, чтобы положить сорванные ягоды в миску. И в миске уже вовсю хозяйничали... Солнце заискрилось на кончиках длинной кремовой шерсти, задержалось в темных пятнышках на боках, пробежалось по темно-шоколадному пушистому хвосту и спустилось к лапкам, одетым в темные варежки-чулочки. Небесно-голубые глаза снова смотрели на Риту. На лазурном ошейнике сверкнул небольшой серебристый медальон с выгравированной на нем надписью «Sheba».
- Значит, тебя зовут Шеба?
Незнакомка навострила бархатные ушки и села, прекратив изучать миску и ее содержимое. Аккуратная лапка опустилась на землю. Багира переместила свой вес, зашуршав травой, и кошка тут же исчезла где-то в районе бани, сиамской молнией промчавшись по земле и грядкам, на которых сейчас хозяйничали только щеголяющие бессовестной зеленью сорняки. Рита пожала плечами и продолжила сбор ягод, когда рядом вновь появилась хозяйка небесно-голубых глаз. Только сейчас это была лишь небольшая голубая кайма, все остальное пространство занимали расширившиеся практически до предела зрачки, придавая очертаниям глаз раскосость. Здесь и сейчас была молодая восточная красавица, принимавшая все за игру. От былого королевского величия не осталось ни малейшего следа. Багира теперь уже намеренно сжала в одной руке сухой листочек, одновременно с этим ударив ладонью другой руки по земле. И вновь бежевая молния скрылась в тени дальних кустов, лишь изредка сверкнув лазурным ошейником в пойманном врасплох солнечном луче. Шорох веток, шелест листьев, едва различимый стук падающих в миску ягод, и пристальный небесно-голубой взгляд маленького охотника. Грациозного хищника, подкрадывающегося к своей добыче. Лапка в коричневой варежке мягко дотрагивается до кончиков пальцев, бьет по листу, и вновь ее обладательница скрывается в своем укрытии. Проходит какое-то время, и кошка возвращается. Голубые глаза стали совсем светлыми, лишь черные щелочки зрачков резко выделяются на их фоне. Гостья подходит ближе и с плюхом падает на бок, поднимая крошечные фонтанчики пыли. Королевский взгляд изучает человека перед ней, наблюдает за движениями, оценивает, осмысливает. Налетевший ветерок ласково гладит шелковистую шерсть, поет неведомые песни на ушко, приносит смесь далеких ароматов. Коротенькое «Мр-р», и кошка переворачивается на спинку, подставляя солнечным лучам светлую, почти белую шерстку на брюшке, потягивается, не отводя от человека взгляда.
Совсем уже обнаглевший комар сел на руку Багиры, и женщина быстро смахнула его пальцами другой руки, а когда повернулась таинственной сиамской гостьи уже не было. Только светло-голубое небо на горизонте напоминало цвет ее глаз.
Синий.Синий.
Касание. Тебе кажется, будто это легкое прикосновение, но после него на грудь будто бы опустили кузнечный молот со всего размаха. Руки командира, наложенные одна на другую с переплетенными пальцами. Руки, которые он убирает от твоей грудной клетки. Кашель, раздирающий легкие и горло. Противное жжение в носоглотке, биение сердца в ушах, подобно набату, ненавистный металлический привкус крови во рту и песок на зубах.
И тучи. Тяжелые грозовые тучи над головой, которые после опасной и тягучей черноты небытия кажутся невероятно синими. Ультрамариново-синими.
- Вот так. Молодчинка. – легкие хлопки по щеке и чьи-то теплые руки на твоих плечах. – Дыши, Бизон. Дыши.
С каждым кашлем острыми гранями продолжает выходить из легких вода. Это больно. Но боль означает, что ты живой.
Глаза командира, обычно серые, сейчас напоминают по цвету беспокойное сине-серое море перед бурей. Но море успокаивается, и волны страха постепенно затихают, сменяясь легким волнением.
И волны этого водоема, из которого тебя успели вытащить, тоже синие. Тогда почему же во время последнего вздоха, едва не унесшего твою жизнь, вода казалась грязно-коричневой? А в последний миг и вовсе кровавой…
- Я же предупреждал, что плавать не умею. – Выдавливаешь из себя ты, пытаясь совладать с посиневшими от холода губами и развеселить своих встревоженных коллег. Несмотря на горящие легкие, внутри разливается холод, постепенно сковывающий тело.
А твоя сестра по оружию, тряхнув растрепанными рыжими волосами, смеется и тянется за протянутым ей одеялом. Она набрасывает тебе его на плечи и бережно закутывает.
- Сала меньше есть надо, а то вес уже ко дну тянет. – Нервная подколка от младшего «брата».
Ты лишь усмехаешься и, устало завернувшись в казенное, обычно жесткое, но сейчас такое мягкое и теплое одеяло, закрываешь глаза.
А во сне к тебе приходит спокойное и теплое лазурное море, белый песок, жаркое солнце и рыжая красавица под боком. Она безмятежно играет с твоими посеребренными годами волосами, затем вздыхает и поднимает голову. Ее необыкновенно синие глаза теперь на одном уровне с твоими, и ты тонешь от счастья в ее взгляде. Девушка садится, отбрасывая медные локоны за спину, обхватывает руками коленки и смотрит на набегающие шуршащие синие волны.
- Пап, обещай, что мы снова сюда вернемся.
Фиолетовый.Фиолетовый.
Солнце играло тенями листвы на асфальте, разрисовывая дорожки причудливыми живыми картинами. Они дышали, они менялись, они пульсировали жизнью. Вот маленький солнечный котенок пробежал за лучистой бабочкой. Вот здесь растянулся на отдых пятнистый леопард. Мало кто наблюдает за тенями от деревьев в солнечный день, но в них можно найти целые истории. Если уметь и любить смотреть.
Перед носом медленно и лениво проплыл мыльный радужный пузырь. Замер на месте, выбрал из целой палитры красок фиолетовый цвет и лопнул, обдав кончик носа Барса крошечными брызгами лета.
- Барс, ты чего завис? – Весело поинтересовалась Багира, выпуская на солнечный свет еще с десяток разнокалиберных пузырей.
Они искрились. Они переливались калейдоскопом цветов, выбирая каждый – свой.
- Задумался. – Андрей протянул руку к ближайшему хрупкому и прозрачному шарику и ткнул его пальцем.
Брызги, поймав солнечные лучи, стали похоже на звездочки, затем исчезли.
- Перегрелся. – констатировала Рита. – Сейчас Батя с Бизоном вернутся и пойдем куда-нибудь.
С веселым звонким смехом к ним подбежало двое детей. Русоволосый мальчик в синей футболочке с изображением белого волка, что-то смутно напомнившего Барсу, и светлых джинсах. И девочка чуть постарше с такими же светлыми волосами, собранными в длинную косу, и одетая в светло-фиолетовый комбинезончик с белыми цветочками. У обоих были носики-кнопочки и серые глаза. Брат и сестра. Они бегали за мыльными пузырями, лопали их пальцами, ловили между уже ставших мокрыми ладоней и смеялись. И просили рыжеволосую «тетю» сделать еще «пузыриков»
- Оля, Олег, папа купил мороженое! – послышался голос их матери.
Дети переглянулись и, выдав в два голоса «Спасибо, тетя!» убежали туда, где их ждал отец с чудесным воздушным лакомством в вафельных рожках.
- Спасибо, тетя, - улыбнулся подошедший Булатов, на что Багира шутливо выпустила ему в лицо еще одну порцию пузырей.
- Так куда мы идем? – Андрей оглянулся в поисках Бизона и увидел того с картонными яркими билетами в руках.
- Автодром. – Радостно и гордо выдал Боря.
- Автодром? Ты серьезно? Бать, кто мальчика потерял?
- Сам ты мальчик!
К общему удивлению автодром был пуст, хотя соседние аттракционы были почти забиты. Студенты-контролеры, подрабатывающие летом, несколько удивленно посмотрели на четверых взрослых людей с увлечением выбирающих себе машинки, но ничего не сказали. Впрочем, предыдущие летние смены часто рассказывали о таких группах, которые приходили развлекаться после работы. Видимо, эта не исключение. И оставалось гадать, споря друг с другом, какая же работа у этой группы. Своего рода игра, пока аттракцион работает.
Барс покрутил руль, привыкая к немного странному управлению, когда сетка над головой загудела, и «адская машина» пришла в движение. Желтая машинка на воздушной подушке, на «капоте» которой был нарисован аэрографом полосатая морда тигра, почти мгновенно набрала разрешенную и доступную скорость. Барс хотел повернуть на новый круг и выкрутил руль, но тут в него на полной скорости влетела сзади Багира, закрутив машину Андрея и впечатав того в Батю.
- Ой, Барс, извини. С управлением не справилась. – невинно улыбнулась Кошкина, выруливая с «места аварии» и отъезжая подальше.
- Ну, знаешь ли… - выдал в ответ Снежный.
Спустя какое-то время три машины вновь встретились на очередном повороте. Водители со смехом пытались разъехаться, когда сбоку послышался радостный вопль «Куча мала!» и в них влетел еще и Бизон.
Над автодромом звенел смех, где четверо боевых пловцов, живыми вернувшихся с очередного задания, выполняли свое обещание. «Если выживем – обязательно сходим в парк…» Над крышей аттракциона летели мыльные пузыри. Они ловили на себя ласковые солнечные лучи. Они впитывали смех. Они впитывали радость парка. Они впитывали жизнь.